Мемуарчики

-К кому сегодня?

-Давай в пуговки!

Мы вместе ходили в детский сад, но интереса друг к другу не проявляли, а потом пошли в одну школу, но в разные классы. Подружились сначала наши мамы, а мы, как и полагается детям, последовали их примеру. Нынешних детишек родители пасут возле школы до 3-го класса, эти маленькие невольники вынуждены постоянно находиться возле мамы или бабушки. А мы с первого класса были предоставлены сами себе с момента окончания занятий в школе и до прихода родителей, а в прочем и позже, потому что в гостях друг у друга или во дворе мы пропадали до темноты.

Сегодня все решилось по дороге из школы. Две большие коробки старых пуговиц, которые когда-то украшали одежду моих бабушек и дедушек, до сих пор хранятся у меня в серванте. А тогда это был целый мир, который мы придумали с моей старшей сестрой, и он по наследству перешел к нам с подружкой, обогатившись нашими совместными фантазиями. Сначала на большом столе маленькими рубашечными пуговками мы выкладывали контура своих замков, залы, спальни, террасы и внутренние дворики. Комнаты обставляли мебелью, тут были и прямоугольные шкафы и кровати и стульчики с углублениями и даже трон короля. Самые красивые пуговки надо было первой отыскать среди десятков других, это были король, королева и, конечно, красавица принцесса. Принцесса прозрачная перламутровая в виде маленького цветочка пуговка была единственной, второму игроку приходилось довольствоваться принцем. И у каждого короля была своя свита и войско.

Ну вот, замки построены, проложены дорожки, посажены зеленые деревья, теперь пора наведаться друг к другу в гости. Вторая стадия игры включала всю детскую фантазию, тут были и многочисленные диалоги, романтические сцены, тайные поцелуи на террасе, ссоры и примирения, войска ходили в походы друг против друга или вместе, но поздно вечером все оканчивалось свадьбой. Изрядно опустошив блюдо с пирожками, которые моя мама пекла каждые выходные, мы расходились по домам, чтобы успеть быстренько сделать уроки на завтра. В те времена время тянулось медленно, дни были длинными и мы успевали сделать за день гораздо больше всяких интересных дел, чем сейчас. И наши хрущевские пятиэтажки вполне подходили нам по размеру. Большой стол и две коробки пуговиц, что еще нужно для счастья?


Я с рождения привыкла, что мама постоянно что-то вяжет или распускает, причем главным действием я почему-то считала второе. Хорошо помню, как моя любящая и любимая мама единственный раз наказала меня, хотя причина ее недовольства открылась мне много позже. Из самых лучших побуждений я распустила наполовину связанную кофту, скрутив из шерсти замечательные мохнатые клубочки. Я думала, мой труд достоин похвалы, но, увы…

Шить и вязать учились все девчонки. Достать что-нибудь более-менее приличное в магазинах было практически невозможно, к тому же при шитье можно было дать вторую жизнь состарившимся вещам. До сих пор помню свои любимые детские платьица с кокетками, которые мама комбинировала из небольших лоскутов ткани.

Синего зайчика маме на 8 марта я сшила еще в детском саду, подшивать платочки нас научили там же, потом были фартучки, но первая настоящая вещь появилась, когда мы с Катькой целых два месяца лета после окончания второго класса жили на даче в Никольском с моей бабушкой Антониной Петровной. «Дети должны проводить время с пользой», - мудро сказала АП, и решено было шить халаты, вещь нужную и не слишком требовательную к качеству (все же дома носить). В Балашихе были куплены два отреза ситца: красный в мелкий цветочек для Катьки и такой же синий для меня. Швейной машинки на даче не водилось, поэтому наши халатики были полностью хэнд мейд. Под чутким руководством АП мы кроили, вырезали, сшивали детали швом вперед иголка (то ли назад иголка), обметывали все срезы вручную и пришивали собранные воланчики, отделив их от полочек тоненькой бейкой. Эти шедевры портняжного искусства получились вполне носибельными и положили начало целой коллекции одежды. Мини-юбочки, сарафанчики, кофточки шились по вдохновению или по необходимости, было это не так часто и не все вещи удавались, но умение шить несомненно было весьма полезно в эпоху тотального дефицита. Пригодилось оно и в середине 80-х, когда у меня подрастал маленький сын. В то время я проявила немалую находчивость, например, замечательные зимние штанишки были сшиты из двух рукавов старого верблюжьего свитера, курточка – из моего комбинезона из плащевки, унаследовав от него все интересные детали (кокетку, бархатные беечки, кармашки).

Моя швейная карьера достигла вершины, когда сын учился в 8 классе. Школьный совет постановил, что наши дети должны превратиться в маленьких бандитов, и весь класс уже был одет в бордовые пиджаки, сопротивляться было бесполезно и даже вредно. Сшитый за пару дней пиджак стал предметом моей гордости, но позже я практически не шила. Магазины стали потихоньку заполняться приличной одеждой, и мне стало жалко тратить время на шитье. Сейчас рукоделие совсем вышло из моды, уступив место более прогрессивному занятию под названием «шопинг». Ну что ж, и мы идем в ногу со временем.





Родилась я в самом сердце Москвы на улице Неждановой (сейчас Брюсов переулок), места этого я совсем не помню, так как второй день рождения я справляла уже в Кузьминках на улице Юных Ленинцев. Тогда все центральные коммуналки вольно расселялись по окраинам Москвы, а Кузьминки были самой что ни на есть окраиной, которая только в 1960 году вошла в границы Москвы. Нам повезло, практически в это же время недалеко от нашего дома появилась станция метро.

Как шеренга пионеров выстроились наши пятиэтажки вдоль улицы Юных Ленинцев, а с другой стороны ровной полосой начинался лесной массив. И только новая огромная экспериментальная школа вгрызалась в лес размашистой буквой Ш.

Будние дни медленно тянулись в детском садике, который я никогда не любила. Родители работали, сестра в первый же год переезда пошла в школу, за домом присматривала бабушка.

Но, наконец, долгожданная суббота, летний день, в окно сквозь густую листву деревьев заглядывает солнышко. Мама собирает сумку: огурчики, яички, курочка, одеяло, альбомы, карандаши и два пакета сушеного хлеба, в общем, все, что необходимо для прогулки в лесу с двумя детьми. Папа кладет сверху недочитанные газеты, и мы выходим из подъезда.

Проходим вдоль дома, и вот уже листва смыкается над нашими головами. Березки, клены, осины, боярышник и кусты барбариса, лес легкий, прозрачный, чуть дальше от опушки появляются сосны, дубы. По грунтовым дорожкам идем к пруду. На плоском берегу местные жители, расстелив одеяла, нежатся на солнышке, купаться тоже не воспрещается, дети с визгом плещутся на мелководье. А мы идем дальше, переходим первый мостик и идем вдоль следующего пруда. Здесь берег круто уходит в воду, привлекая местных рыбаков. Вот и они: стоят, настороженно замерев с удочками, а возле, в эмалированных ведрах плещется живая рыба. Наша первая остановка у плотины. Перила высокого моста всегда облеплены детворой, внизу в запруде кипит жизнь. Множество пестреньких крякв и зеленошеих селезней суетятся прямо под мостом, чуть дальше на темной глади воды гордо изгибают шеи белоснежные лебеди. Слева к берегу прилепился птичий домик с деревянным помостом. Мы с сестрой бросаем сухарики в воду и смотрим, как утки хватают их клювами или ныряют за размоченным мякишем, оставив над водой подрагивающие хвостики. Наблюдать за утками можно до вечера, но родители тянут дальше, заманивая нас стаканчиком с газировкой. Необыкновенные автоматы, чудо технического прогресса стоят рядом, в каждом один граненый стаканчик. В прямоугольном проеме два устройства: сначала перевернутый стаканчик ставим на решетку справа, нажимаем на донышко и струя воды вырывается снизу из отверстий, а слева наш вымытый стаканчик, стоит только опустить монетку, наполняется газированной водой чистой или с сиропом. Жаждущая очередь ждет, пока все наше семейство напьется и освободит драгоценный сосуд.

И мы уже идем вдоль третьего пруда к музыкальному павильону на конном дворе.

Надо сказать, что к благоустройству парка приложили руку Строгановы и Голицыны. Каскад Кузьминских прудов появился еще в середине 18 столетия при Александре Григорьевиче Строганове. А чуть позже Кузьминки перешли во владение Голицыных, которые изрядно потрудились над созданием парка. Усадьба в Кузьминках стала шедевром архитектуры, как и другие владения принадлежащие потомкам этой богатейшей семьи. Голицыны имели возможность приглашать самых именитых архитекторов и скульпторов. К сожалению, большинство строений были разрушены за годы советской власти, но Музыкальный павильон Жилярди и чугунные кони Клодта неизменно радовали посетителей парка.

Для меня павильон служил лишь фоном, и имя Жилярди не присутствовало в моем лексиконе, зато скульптуры всегда именовались «кони Клодта» и все дети знали, что такие же бронзовые стоят где-то в Ленинграде на Аничковом мосту. А наши отлиты на голицынском литейном заводе из чугуна. Великолепные черные кони взметнулись вверх, уворачиваясь от своих укротителей, а мускулистые атлеты в напряжении ловящие узду, посверкивают черными ягодицами в сторону публики.

Здесь тоже небольшая остановка, необходимо залезть на постамент и оседлать хотя бы ногу коня, которая словно для этого и предназначена. Родители могут немного передохнуть на витых чугунных скамеечках, и вперед, к горбатому мостику. Полуразрушенный мостик выгнулся над небольшой грязной протокой, которую можно было легко перепрыгнуть, но пользовался особой любовью за свой игрушечный размер и вековую древность. К сожалению, позже он совсем разрушился, и его пришлось полностью отреставрировать. Говорят, он воссоздан в первоначальном виде, но все же пугает старожилов своей ослепительной новизной.

Дорожка долго идет вдоль пруда, а потом мы сворачиваем в лес, чтобы найти уютное местечко для пикника.
На обратном пути приходится оседлать папину шею. Возвращаемся через горки ленинские, зимой это любимое место для катания на санках. В окрестностях еще стоят деревянные деревенские дома. Вот и наш ближайший пруд с островком посередине, еще немного и мы выходим из леса прямо к дому.

Позже этот маршрут исхожен множество раз, и с родителями и с друзьями, и на лыжах и на велосипеде. Парк постепенно менялся: когда я пошла в школу, появилось много деревянных площадок, которые любили и дети и подростки, оккупирующие по вечерам уютные бревенчатые домики, пруды то чистили, то запрещали в них купаться, частные дома снесли. Но всерьез взялись за парк, когда я уже уехала из Кузьминок. Сейчас там много асфальта, ларьки, ресторанчики, многие усадебные постройки отреставрированы или восстановлены, работают музеи, выставки, проходит ежегодный фестиваль цветников.
Парк развивается и подчиняется требованию времени. Но никогда он не сможет стать лучше, чем был тогда… в моем детстве.





Мы едем в Никольское. На Ждановской садимся в автобус. Наши мамы с сумками занимают свободные места, а мы с Катькой перемещаемся в конец к большому окошку. Обсуждаем очередной немецкий вестерн с непременным участием главного индейца Гойко Митича. Каким-то образом на ум приходит замечательная песня, почти в тему, и вот мы уже тихо мурлычем хором:
Где среди пампасов бегают бизоны…

Одобренные деликатным молчанием пассажиров, наши голоса набирают силу:
…И одною пулей он убил обоих…

Конец мы уже орем на весь автобус:
…Птичка на ветвях его души.

Таких благодарных слушателей у нас нигде больше не было, так как голос и слух позволяли лишь тихонько подпевать в общем хоре. Улыбки толстых тетенек и удивленные взгляды мужчин из-за раскрытых газет мы приняли за полное одобрение и исполнили песню на бис еще пару раз, пока не вышли на своей остановке, освободив почтенную публику от необходимости выслушивать этот импровизированный концерт.

Недавно мы обсуждали возможность занятий вокалом. Конечно, если особых данных нет, преподавателя надо искать очень тщательно, особое внимание уделив наличию стоического терпения и чувства юмора. Пусть мы никогда не выйдем на сцену, но сам процесс!

Бывает, сколотив капитал и наладив бизнес, люди начинают совершать эксцентрические поступки: строят немыслимые замки, покупают роскошные вещи, совершают экзотические путешествия. Если достаточно средств, то хоть оркестром дирижируй, хоть в космос лети. Окружающие крутят у виска и хихикают над этими чокнутыми, но я представляю, какое наслаждение получают люди, имеющие возможность претворить в жизнь самые неимоверные свои фантазии.